Mardžalšafāras kauja (1303.g.)
Saukta arī par kauju Šakhabas līdzenumā.
Kauja, kas 1303.gada 20.aprīlī (702.gads pēc hidžras) trīs dienas norisinājās starp Gazanhana mongoļu un Ēģiptes mameluku sultāna Nasīra Muhameda Kalavuna armijām. Ēģiptes mameluku uzvara apturēja mongoļu invāziju Tuvajos Austrumos.
Pirms kaujas. 1299.gadā notika 5.lielais mongoļu iebrukums Sīrijā, kas atkārtojās katrus 10 gadus, sākot ar 1244.gadu. Pēc tam, kad mongoļi ieņēma un nopostīja Bagdādi 1258.gadā, pārtrauca eksistēt Abasīdu kalifāts. Kalifāta galvaspilsētas krišana atstāja tik nomācošu iespaidu uz musulmaņiem, ka pēc diviem gadiem mongoķli bez lielas piepūles ieņēma arī Alepu un Damasku.
Tikai musulmaņu uzvara pie Aindžalutas 1260.gadā uz laiku apturēja iekarotāju virzīšanos.
Kaujas gaita. Un tā - 1266.gadā Gazanhana 60 000 vīru lielā armija šķērsoja Eifratu, tad savienojās ar armēņu ķēniņa Hetuma II armiju un gruzīnu kņazu vienībām. Rezultātā apvien otā mongoū-kristiešu arm ija bija ap 100 000 vīru liela.
Ēģiptes sultāns Nasīrs Muhameds Kalavuns sagaidīja Gazanhana armiju uz ZA no Homsas, Vadialhaznadāras apkaimē, kur arī 1266.gada 22.decembrī notika ģenerālkauja. Ēģiptiešu rīcībā bija tikai 26 000 vīru.
Kaujas rezultāti. Musulmaņi zaudēja gandrīz pusi armijas, daudzus n o tiem bija nogalinājuši maronītu un drūzu stopinieki.
Kaujas nozīme. Ēģiptiešu uzvara pārtrauca mongoļu plosīšanos Sīrijā, kas bija ilgusi 60 gadu, kā arī novērsa mongoļu iebrukuma iespēju Ēģiptē.
После этого монголы со своими союзниками двинулись на беззащитный Дамаск. В этот критический момент шейх аль-Ислам Ибн Теймийа возглавил делегацию ученых и знати, отправившись на переговоры в ставку Газан-хана в Набаке (рядом с Дамаском). Оговорив условия сдачи города, Ибн Теймийи удалось добиться главного: получить гарантии неприкосновенности жизни мусульман.
В том же году из-за нападения Чагатаидов на Керман и Фарс монгольский хан с основным войском возвратился в Иран, и мамлюки вновь заняли Дамаск. Покончив с Чагатаидами, в 1303 г. Газан-хан решил возвратиться в Сирию, окончательно покорить Шам и подготовить плацдарм для вторжения в Египет. Эту задачу должно было выполнить 80-тысячное монгольское войско под командованием Кутлуга. Как только вести о наступлении монгол достигли жителей Хамы и Алеппо, они бежали вместе со своими правителями в Дамаск. Для защиты города из Египта прибыл отряд под командованием заместителя султана — Бейбарса аль-Джашнакира.
Роль Ибн Теймийи в призыве на джихад против монгол
Ситуация в Дамаске, наполненном беженцами, становилась все более критической: город не мог в одиночку выстоять против монгол. В Дамаске началась паника и жители хотели бежать из него, однако им было строго запрещено покидать город под угрозой смертной казни и конфискации имущества.
Понимая серьезность положения, Бейбарс немедленно отправил послание 18-летнему султану Египта Насиру Мухаммаду Калавуну с просьбой о помощи. Необходимо было убедить главу последнего оплота исламского мира того времени выступить в поход. Для этой миссии жители Шама выбрали шейх аль-Ислама Ибн Теймийу.
Прибыв ко двору султана, шейх вручил тому послание. Однако помня о тяжелом поражении трехлетней давности, Насир Мухаммад колебался. Промедление было смерти подобно, поэтому когда Ибн Теймийя заметил нерешительность султана, он ему сказал свои знаменитые слова: «Если ты повернешься спиной к Шаму, то мы назначим там своего султана, который сможет защитить его жителей и властвовать в мирные дни». Эти слова шейха побудили Насира Мухаммада незамедлительно выступить в поход.
В этот год наступление священного месяца рамадан совпало с пятницей. Все жители Дамаска собрались в соборной мечети и ее окрестностях для проведения молитвы-таравих и обращения к Аллаху с мольбами о помощи. И Всеслышащий Аллах ответил на их мольбу.
В субботу 2 рамадана мамлюкское войско прибыло к Дамаску. Жители города ликовали, а его правители тут же поспешили поприветствовать султана. Но не успели они встретиться, как правителю Египта доставили срочное послание о приближении монгол, которые находились всего лишь в 40 км от города. Султан вместе с другими военачальниками принял решение немедленно двинуться навстречу монголам, не дожидаясь, пока те дойдут до стен Дамаска. Не успев отдохнуть после изнурительного похода, постящиеся воины тут же снова облачились в доспехи. И здесь произошло знаменательное событие.
Опасаясь, что в случае соблюдения поста во время битвы исламская армия будет обессилена и не сможет противостоять полчищам монгол, шейх аль-Ислам вынес фетву, которая гласила о необходимости прервать пост. Он сослался в своей фетве на пример из жизни пророка Мухаммада, который также приказал своим сподвижникам прервать пост во время похода для освобождения Мекки от язычников в 630 году. Авторитет Ибн Теймийи среди мусульманского войска был чрезвычайно высок, и все они во главе с султаном безоговорочно приняли эту фетву.
В сопровождении чтецов Корана и ученых, воодушевлявших воинов на джихад, султан двинулся в путь. В этот момент аббасидский халиф аль-Мустакфи би-Ллях, находившийся в гуще солдат рядом с султаном, воскликнул: «О борцы за веру! Не обращайте внимание на то, что может произойти с султаном! Сражайтесь за ваших жен и за религию вашего пророка, мир ему и благословения Аллаха!».
Здесь следует отметить, что вместе с мамлюками на битву вышли все жители Дамаска, которые могли держать оружие, включая женщин и подростков. На равнине Мардж аль-Саффар должна была состояться решающая битва. Весь исламский мир, затаив дыхание, ждал исхода этого сражения.
После полудня 2 числа месяца рамадан 702 года хиджры началось решающее сражение. Монголы сразу же атаковали правый фланг мусульман. 10-тысячный отряд монгольской кавалерии во главе с Кутлугом ринулся на египетских мамлюков, которые приняли всю мощь первого удара и понесли тяжелые потери. Примечательно, что на этом же фланге бок о бок с мамлюками сражался и сам Ибн Теймийа.
Как позднее рассказывал один из предводителей Шама: «Когда приблизилось сражение и воины заняли свои позиции, шейх Ибн Теймийа сказал мне: “Поставь меня в то место, где каждого ждет неминуемая смерть”. Я указал ему на место, куда как селевой поток рвался авангард вражеских войск: их мечи сверкали над облаком пыли, вздымавшейся из-под копыт резвых скакунов.
Затем я сказал: “Вот, мой господин, то место, где каждого ждет неминуемая смерть, что же ты хочешь?” Шейх поднял свой взор к небесам, что-то шептал губами некоторое время, а затем бросился навстречу врагу. Мне показалось, что он попросил Аллаха погубить их, и что ответ на его мольбу придет в тот же час. Завязался жестокий бой, столкнулись две огромные армии, и я потерял шейха из виду…»
Монголы так яростно продолжали атаковать правый фланг мусульман, что многие подумали, что он вот-вот обратится в бегство, и тогда битва будет проиграна. Убив эмиров правого фланга, монголам удалось окружить мамлюков. Увидев, что монгольская кавалерия прорвалась в тыл, женщины и подростки, облаченные в доспехи, не выдержали напряжения и стали убегать с поля боя. Увидев это, эмир левого фланга мусульман Салар воскликнул: «Клянусь Аллахом, погибли мусульмане!» В этот критический момент все участвовавшие в битве воины стали взывать к Аллаху столь громко, что шум их молитв заглушал звуки битвы.
Уверенный в своей победе, Кутлуг решил подняться на близлежащую гору, чтобы получше разглядеть разгром мусульман. Однако каково было его удивление, когда он увидел, что мусульмане не бегут, а, наоборот, обороняются ровными рядами. Левый фланг и центр мусульман смогли не только отразить нападение монгол, но и прийти на помощь своим братьям по вере на правом фланге. Более того, им даже удалось перейти в контрнаступление, оттеснив основные силы монгол к горе, где находился Кутлуг. К концу дня монголы вместе со своим главнокомандующим бежали с поле боя.
Дадим слово очевидцу событий: «Монголы к вечеру были повержены и отступили к горе, спасаясь от наших мечей. И тут я увидел шейха [Ибн Теймийу] и его братьев, громогласно побуждавших к сражению и предостерегавших от бегства. Я сказал ему: “Господин мой, возрадуйся, мы победили! Посмотри, монголы бегут от нас! Завтра же мы добьем их всех до последнего!” Тогда шейх восхвалил Аллаха, а затем обратился к Нему с мольбой за меня, и, клянусь Аллахом, я чувствую, что благодать от его мольбы пребывает со мной и по сей день».
На следующее утро Кутлуг вернулся на поле битвы, но снова не добился успеха. Натиск мусульман был столь силен, что на исходе дня монголы вновь были вынуждены отступить. При этом многие из них попали в плен. Допросив пленных, мусульмане узнали, что монголы изнурены жаждой, поскольку у них не было доступа к воде.
Получив ценные сведения, командование исламской армии решило применить военную хитрость. Когда на рассвете следующего дня монголы стали наступать в сторону реки, мусульмане не стали препятствовать им. Они намеренно заманили изнуренного жаждой врага к воде. Но не успели монголы подойти к ней, как султан тут же приказал всему войску пойти в решающую атаку. Монгольские всадники, поддерживаемые армянскими рыцарями и лучниками, не выдержали и окончательно дрогнули, побежав с поля боя. Лишь немногим из них, включая Кутлуга, удалось спасись бегством.
В эти священные дни месяца рамадан Всевышний Аллах даровал блестящую победу мусульманам. Султан тут же отправил гонцов с радостной вестью в Дамаск и Каир. Как пишут историки, ликованию мусульман не было предела. Оставшиеся в Дамаске жители украсили город и вышли встречать султана-победителя, плача от радости, взывая к Аллаху с мольбами и благодаря Его. Султан оставался в городе до окончания рамадана, где 1 числа месяца шавваль совершил праздничную молитву.
Спустя два дня он отправился обратно в Каир. Столица Египта также приготовила султану торжественный прием. Со всей страны в город прибыли тысячи мусульман. В окружении знати и простых воинов 18-летний султан вступил в Каир через Ворота Победы. Вся дорога от Ворот Победы до Цитадели была украшена.
По пути султан посетил могилу своего отца, легендарного султана Калавуна, где обратился за него с мольбой к Аллаху. Затем он прошествовал к Цитадели, после чего устроил для народа грандиозный праздник. Мусульманский мир ликовал, угроза монгольских вторжений в Шам была окончательно снята.
